Художники 
А. Ковалевский, 
О. Еникеев, 
А. Щепалин, 
В. Герасимов

Когда мы оказываемся на Сокольнической площади, то зачастую невольно бросаем взгляд на нашу каланчу, которая возвышается над зданием пожарной охраны. И лишь наиболее любопытные прохожие могут заметить на стене справа от этого здания небольшую памятную доску с именем создателя всего комплекса. Это Максим Карлович Геппенер (1848–1924), немец по происхождению, который внёс большой вклад в московское градостроительство и развитие городского коммунального хозяйства. Но прежде чем говорить о М.К. Геппенере, его работах, в том числе о Сокольнической каланче, напомним, как тогда обстояло дело с пожаротушением в Москве.

В старину Первопрестольная постоянно горела, поскольку жилой фонд города состоял в основном из деревянных построек. Тогда власти города ещё не занимались противопожарными мерами и только рекомендовали быть осторожнее, а виновников возгораний жестоко карали. Затем на горожан была наложена «пожарная повинность» из расчёта один человек на десять дворов. Причём, в случае пожара ночные дежурные должны были являться на тушение со своим нехитрым инвентарём: вёдра, багры, топоры. Загоревшиеся дома тушили, как могли, или сносили. На концах главных улиц было организовано круглосуточное дежурство на специальных заставах – рогатках. В 1476 году венецианский дипломат Амброджо Контарини, находясь в Москве, писал, что все городские улицы запираются на рогатки, и ходить ночью дозволено по крайней необходимости. С XVI века ответственность за тушение пожаров была возложена на Земский приказ, при котором были созданы пожарные команды, и у них были не только традиционные багры, но и бочки, лестницы и даже насосы. С 1736 года на больших улицах Москвы стали строить водозаборные колодцы с насосами, а позже появились и пожарные колонки. Жителям не рекомендовалось летом топить печи, особенно при жаркой погоде, а производства, связанные с огнём, надо было выносить за пределы города, на берега рек и озёр. Москва продолжала оставаться деревянной на большем протяжении XVIII века, поскольку царь Пётр I ограничил использование камня при строительстве в других городах, кроме столичного Петербурга.

Лишь при императрице Екатерине II этот запрет был снят, и в Москве стали появляться роскошные каменные дворцы и особняки знати. В 1792 году при московском обер-полицмейстере была создана т.н. пожарная экспедиция во главе с брандмайором (от немецкого слова Brand – пожар) и под контролем городской полиции.

Профессиональная пожарная охрана была организована в столице 31 мая 1804 года по указу императора Александра I: «О сложении с обывателей Москвы повинности ставить пожарных служителей и об учреждении в оной пожарной команды». Появилась настоящая пожарная команда, которой руководил брандмейстер. Для размещения пожарных частей, входивших в состав городской пожарной команды, были созданы «съезжие дворы», в которых хранился инвентарь (к ним добавились насосы и пожарные рукава) и где стояли пожарные обозы на лошадиной тяге. При замеченном пожаре часовые били в колокол, а на подготовку обоза для выезда на место пожара давалось 2,5 минуты. С конца XVIII века на зданиях пожарных частей города для круглосуточного наблюдения стали строить каланчи (от тюркского слова «кала» – город), и одной из первых в начале XIX века она появилась в Сущёвской части. Как и Сокольническая каланча, она сохранилась до сих пор, над старинным зданием на Селезнёвской улице, 11 (сейчас в этом здании размещается Центральный музей МВД РФ). Пожарные части размещались при полицейских частях, и каланча возводилась над общим зданием, которое делили полицейские и пожарные.

Однако ничто не могло спасти Москву от пожаров во время наполеоновского нашествия. Тогда, в 1812 году, выгорело две трети города, причём огонь не щадил и каменные строения. Если обратиться к истории примечательных московских дворцов и особняков, то можно увидеть, что у многих из них значатся две даты их создания. Первая указывает год(ы) их первоначального строительства, а это, как правило, эпоха императрицы Екатерины, а вторая указывает на год(ы) реконструкции после изгнания Наполеона из Москвы. Но прошло ещё немало лет, прежде чем в Сокольниках появилось здание полицейской части с пожарной командой.

За это время улучшились и профилактика пожаров, и само пожаротушение. В городе началась прокладка канализации. До 1830-х годов основным техническим средством пожарных были водоливные трубы. В 1837 году Московской пожарной команде выдали новое оснащение: 18 лестниц, 18 крюковых ходов, 94 бочки и 26 конных линеек. В середине столетия в Москве стали строить пожарные депо. Город разделили на части и кварталы, для каждого из которых выделялось определённое количество пожарных и пожарного инвентаря. В 1857 году в России появился первый пожарный устав. С 1863 года машиностроительный завод Густава Листа впервые в стране выпустил паровую пожарную машину в 24 лошадиные силы. К тому времени сложился тип здания пожарной части в виде одно- или двухэтажного кирпичного сарая, являвшегося конюшней для лошадей и местом хранения пожарных экипажей и пожарной техники. Сохранились сведения, что в 1860-х годах полицмейстер Николай Огарёв организовал снабжение пожарных команд лучшими столичными лошадьми. Он отбирал животных на конезаводах, привозил в город и распределял по пожарным частям. Жители узнавали пожарных по масти их лошадей – разной во всех частях. Со временем в пожарной службе стали применять военно-полицейский телеграф, телефон и электрическую сигнализацию.  В 1892 году начало свою работу Российское пожарное общество (позднее – Императорское), сформировавшее вокруг себя добровольные пожарные дружины. О местности, в которой случался пожар, информировало количество шаров, висевших на пожарной части. Вот что вспоминал о пожарах в Москве известный журналист Владимир Гиляровский:

«Два шара… – знак Тверской части, Городская – один шар, Пятницкая – четыре, Мясницкая – три шара, а остальные – где шар и крест, где два шара и крест – знаки, по которым обыватель узнавал, в какой части города пожар». Красный флаг (или красный фонарь ночью) означал «сбор всех частей, пожар угрожающий…

И когда с каланчи, чуть заметив пожар, дежурный звонил за верёвку в сигнальный колокол, пожарные выбегали иногда в ещё непросохшем платье. Пожарный обоз представлял собой: на четвёрках – багры, на тройке – пожарная машина, а на парах – вереница бочек с водой. А впереди, зверски дудя в медную трубу, мчится верховой с горящим факелом».

Такая система противопожарной охраны в Москве сохранялась до 1917 года, а здания с каланчой продолжали строить ещё в 20 – 30-е годы. Кстати, на 1 января 1917 года в городе было 27 полицейских частей, при которых находилась отдельная пожарная часть (команда) и почти всегда со своей каланчой.

Но до этого в Сокольниках случилось одно знаменательное событие. Появилась каланча над зданием Сокольнической полицейской части в начале улицы Стромынки, которую построил Максим Карлович Геппенер. Варианты его имени, встречающиеся в документах: Вильгельм-Эдуард Максимилиан Геппенер, Максимилиан Карлович Геппенер, или Гепнер, Hoeppener. В последнем случае эту фамилию можно прочесть и как «Хёппенер.

Он родился 4 [16] июня 1848 в Москве, в семье немецкого купца (о немцах в Москве см.: Сборник материалов за четвёртый год работы клуба краеведов в Сокольниках). Предположительно, Геппенер обучался сначала в Петропавловском мужском училище при лютеранской церкви свв. Петра и Павла, что в Старосадском переулке. Окончил с серебряной медалью 3-ю Московскую реальную гимназию, которая находилась на Малой Лубянке. В 1865–1869 гг. учился на строительном отделении Политехникума в немецком городе Карлсруэ. После окончания учёбы участвовал в постройке здания музея и библиотеки в другом городе – Бадене.

В 1871 году М.К. Геппенер вернулся в Москву и поступил в помощники к известному московскому архитектору А.С. Каминскому. В том же году получил от Императорской Академии художеств звание неклассного художника за выполненный им проект концертного зала. В феврале 1876 года Геппенер был назначен архитектором известного Воспитательного дома в Москве, открытого ещё в XVIII веке. Молодой архитектор не был его строителем, но должен был по своей должности поддерживать состояние здания и его подсобных помещений, ремонтировать вовремя отдельные их части, наблюдать за целостностью всего ансамбля (ныне там размещается Военная академия ракетных войск стратегического назначения им. Петра Великого).

С июня 1877 года Геппенер работал в Московской городской управе в должности члена Строительного совета, оставаясь им до 1913 года. В этом качестве участвовал в выполнении крупных городских заказов, проектировал и строил различные сооружения. Это Мытищинский водопровод (Мытищинская и Алексеевская водоподъёмные станции,  1893–1890-е гг.), Крестовские водонапорные башни (1890–1893 гг., у начала Ярославского шоссе на Крестовской заставе, ныне проспект Мира), главная насосная станция (машинное здание, механический цех, жилой и административный корпуса, ограда со сторожкой) в Саринском проезде у Новоспасского моста (1896–1898, ныне Музей воды), Рублёвская водопроводная станция и резервуар Москворецкого водопровода (1900–1903) на Воробьёвых горах.

Геппенер принял также участие в проектировании, строительстве и архитектурном оформлении сооружений московской трамвайной сети, а первый трамвай в Москве, напомним, пошёл в 1899 году от Страстной (ныне Пушкинской) площади до Петровского парка, где в 1928 году был возведён стадион «Динамо». Возможно, он имел отношение и к проведению трамвайной линии в Сокольники, откуда до Петровского парка ходил трамвай № 6. В активе Геппенера есть и другие работы, связанные с дорогами на электрической тяге: это, в частности, Краснопрудная электрическая подстанция городских железных дорог (1904, Краснопрудная ул., 16) и Сокольническая электрическая подстанция тех же дорог (1910, 2-я Боевская ул. , 8). Таким образом, М.К. Геппенер внёс существенный вклад в организацию и развитие коммунального хозяйства Москвы.

Одновременно продолжалась его работа и как архитектора. В 1879 году Геппенер вступил в Московское архитектурное общество (МАО). Он строил училища, приюты, гимназии и дома, а том числе и частные.

В 1894 году построил особняк и для себя – в Сущёве, во 2-м Мариинском переулке (ныне пер. Чернышевского, 8). Среди других его построек в Москве выделяются такие общественно значимые объекты, как 4-я московская женская гимназия (1886–1887, Садовая-Кудринская ул., 3), детский приют Евангелического попечительства о бедных женщинах и детях (1888–1889, Гороховский пер., 17, ныне – Школа акварели Сергея Андрияки), административный и классный корпуса Комиссаровского технического училища (1891–1892, Большая Садовая ул., 14), Ксенинский приют (1895, Малый Козловский пер., 1), городское начальное училище для девочек им. К.В. Капцовой (1896–1897, Леонтьевский пер., 19), здание Императорского Московского инженерного училища путей сообщения (1897–1901, ул. Образцова, 9, ныне – главное здание Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ), дом городских училищ имени Императора Александра II (1898–1900, Миусская площадь, 9, ныне – Российский химико-технологический университет имени Д.И. Менделеева) и др.

Архитектурный стиль, которого придерживался М.К. Геппенер, можно назвать краснокирпичной эклектикой, отчасти модерном. Что касается служебной карьеры  Геппенера, то в 1879–1893 годах он был архитектором Николаевского сиротского приюта и Александринского сиротского малолетнего училища. В 1881–1895 гг. являлся членом училищного совета Училища для бедных детей и сирот Евангелических приходов. В 1894–1899 гг. – архитектор Главного архива Министерства иностранных дел. В 1898 году – архитектор Управления московских женских гимназий. В ноябре 1905 года М.К. Геппенер был избран председателем МАО, но уже через год сложил с себя полномочия. С 1913 года являлся членом Технического совета Московской городской управы. В 1914 году его  избрали почётным членом МАО. Он не был обделён и наградами: среди них – ордена Св. Анны II и III степеней, Св. Станислава II степени, Св. Владимира IV степени.

После революции 1917 года Геппенер стал сотрудником консультационного бюро Строительного отдела при Московском совете рабочих депутатов, а с 1921 года он – сотрудник архитектурной секции Строительно-технического комитета и технического отдела (по совместительству) и заместитель заведующего подотделом Отдела культурно-просветительных сооружений. В 1922 году был назначен старшим архитектором Управления Московского губернского архитектора. Вышел на пенсию в 1923 году. Скончался 10 декабря 1924 года и был похоронен на Немецком (ныне Введенском) кладбище Москвы. Смерть Максима Карловича Геппенера оплакивали его близкие – жена Агриппина Фёдоровна Казакова и дочери Елена и Антонина. А затем его имя на долгие годы было предано забвению. О Максиме Карловиче Геппенере вспомнили лишь в последнее время. Поскольку его могила не сохранилась, то 10 декабря 2011 года на Введенском кладбище был установлен кенотаф – вместо могилы без погребения. В колумбарии кладбища помещён памятный знак архитектора, выполненный в виде его скульптурного портрета. Годом раньше Издательство Школы акварели С. Андрияки выпустило книгу «Московский архитектор Максим Карлович Геппенер».

Её история началась в 1863 году, когда в Сокольниках не было собственной пожарной команды. И поэтому 14 мая того года жители обратились к московскому обер-полицмейстеру М. Крейцу с просьбой дать разрешение на постройку здания пожарной части с каланчой. Их просьба была передана в Городскую думу, и после процедуры рассмотрения 5 августа она была удовлетворена. Но до начала строительства прошло ещё 18 лет – всё это время жители Сокольников собирали деньги. Когда были собраны необходимые 20 тысяч рублей, объявили конкурс на проект здания пожарной части с каланчой. Его выиграл архитектор Максим Карлович Геппенер. На строительство здания из красного кирпича – по тем временам редкого и дорогостоящего материала – ушло 3 года. В 1884 году строительство здания с каланчой было завершено. Это было одно из высоких городских строений того времени, а с самой каланчи открывался вид на все прилегающие окрестности. Каланча в Сокольниках была второй смотровой башней после Сухаревой. Её высота – около 20 метров. Каланча с изящной вышкой была увенчана обходной галереей, где постоянно дежурил пожарный-дозорный, который при пожаре вывешивал шар, флаг или фонарь и звонил в колокол. В случае видимого возникновения пожара он давал сигнал в помещение дежурной команды. Внутри новой постройки разместился полицейский участок и пожарная часть, в которой несли службу 40 человек личного состава. На вооружении у Сокольнической пожарной команды в конце XIX – начале XX века было 30 лошадей, линейка, рукавный возок, 2 бочки и прочие приспособления. Первая паровая машина мощностью 40 лошадиных сил, механическая лестница и другие, инновационные по тем временам технические средства появились на вооружении только в конце 1910 года.

Дополним эти сведения фрагментом из книги Ф.А. Евдокимова «Сокольники – от истоков до начала ХХ века»: «Кирпич для постройки поставлял завод В.Челнокова (его имя можно видеть на некоторых сохранившихся кирпичах – Г.Б.). Каланча стала одним из наиболее выразительных строений в центре Сокольников. Не случайно её изобразил на одном из своих полотен художник Александр Васильевич Куприн… Руководил частью брандмейстер. В 1909 году эту обязанность выполнял Тарас Антонович Комиссаров, который работал здесь с 1887 года. В 1910 году ввели новую должность – помощник брандмейстера, и первым, кто её занял, был Алексей Фёдорович Буриков. Жили пожарные прямо в части, кто-то в казармах, а кто-то вместе с семьями в своеобразном общежитии при каланче… Материальное обеспечение пожарного в начале ХХ века составляло 7 копеек в день на человека. Сюда входили 3 фунта хлеба и 32 золотника крупы. Заработная плата пожарного составляла от 11 до 35 рублей в месяц. Обязательно два раза в год – на Рождество и Пасху – выплачивались денежные премии. Брандмейстер получал 70 рублей в месяц, и ему полагалась бесплатная квартира при части. Медицинская помощь пожарным оказывалась бесплатно. До 1909 года в нынешней пожарной части № 12 было печное отопление. Лишь через год появились электрическое освещение и телефон».

После революционных событий 1917 года Сокольническая пожарная часть продолжала служить людям, поскольку пожары случались и в новое время. Когда в 1941 году началась Великая Отечественная война, многие из сотрудников 12-й пожарной части отправились на фронт, а те, кто остался в расположении части, продолжали выполнять свою работу – тушили пожары, которые постоянно возникали от частых бомбардировок немецкой авиации, обучали добровольцев, помогали разбирать завалы. По счастливой случайности, здание не пострадало в годы войны. С тех пор и до наших дней пожарные 12-й  пожарной части ведут борьбу с огнём и спасают человеческие жизни на территории района Сокольники, а также участвуют в ликвидации крупных пожаров и чрезвычайных ситуаций на территории столицы.

В 1999 году здание Сокольнической пожарной части было отреставрировано. После того, как пожарная охрана была передана в ведение МЧС России, в этом здании разместилось также Управление по ВАО Главного управления МЧС России. В распоряжении пожарно-спасательной части стоят 3 автоцистерны с современным оборудованием, предназначенным для ликвидации пожаров, спасения людей, проведения аварийно-спасательных работ при дорожно-транспортных происшествиях и даже для спасения людей на водных объектах. А старинная каланча утратила свою функцию лишь частично. Конечно, дозорный больше не стоит на смотровой площадке, а вот для сушки рукавов её по-прежнему используют. Кстати, это единственная в Москве пожарная часть с каланчой, действующая по сей день

Сотрудников этой пожарно-спасательной части можно назвать по-настоящему преданными своему делу людьми, для которых служба в пожарной охране не просто, работа, а настоящее призвание. Из 52 человек личного состава трое имеют медали «За отвагу на пожаре», более 10 сотрудников награждены медалями «За отличие в ликвидации последствий чрезвычайной ситуации», более 20 огнеборцев получили памятную медаль «Маршал Василий Чуйков». Орденом «Мужество» был посмертно награждён начальник караула капитан внутренней службы Андрей Валентинович Малышев, который трагически погиб 7 мая 2001 года во время ликвидации пожара на складе Бабаевской кондитерской фабрики. В части есть настоящие династии. У начальника окружной службы пожаротушения Павла Лаврова, например, здесь служил дед. А Зинаида Разова, дочь Тихона Разова, который работал в 12-й пожарной части водителем, прослужила в должности диспетчера той же части долгих 50 лет. Здесь вообще очень бережно относятся к истории и хранят традиции пожарной охраны. На стенах внутри здания  размещены старинные фотографии, на которых запечатлены люди, ранее несшие службу. Также в части хранится и старинное оборудование, использовавшиеся пожарными в давно минувшие годы.

Всё это показывают экскурсантам в Дни открытых дверей, проводимых, как правило, в апреле месяце, когда пожарные отмечают свой профессиональный праздник. Своё начало он ведёт с 30 апреля 1649 года, и в тот день царь Алексей Михайлович подписал «Наказ о Градском благочинии». Этим наказом в Москве, впервые в Русском государстве, вводилось постоянное круглосуточное дежурство пожарных дозоров, коим предписывалось не только принимать активное участие в тушении пожаров, но и контролировать соблюдение существовавших на тот момент правил пожарной безопасности.

Во время экскурсии сотрудники Сокольнической части рассказывают о том, как проходит служба в МЧС, как устроен быт в пожарно-спасательной части и демонстрируют пожарно-спасательную технику и боевую одежду. На одной из таких экскурсий мне удалось побывать. После осмотра основной экспозиции захотелось подняться выше, до окружной галереи башни, но тут оказалось, что ступенек больше нет, а руководитель экскурсии уточнил, что подниматься выше не рекомендуется ради безопасности. И тогда впору было вспомнить первые строки одного из стихотворений Булата Окуджавы:

С последней каланчи, в Сокольниках стоящей,

Никто не смотрит вдаль на горизонт горящий,

Никто не смотрит вдаль, все опускают взор.

На пенсии давно усатый брандмайор…

А.В.Куприн. 1919. ГРМ.